В небольшой деревушке, окружённой полями золотой пшеницы и высокими, шепчущими на ветру деревьями, жили брат и сестра — Тим и Мия. Тиму было семь: шустрый, неугомонный, всё бегал, лазал и выдумывал новые игры. Мии было пять: тихая, думная, а глаза у неё широко распахивались и искрились всякий раз, как она смеялась.

Любили они друг друга крепко, да беда одна мешала их забавам: Тим не любил делиться.

Любимая игрушка Тима — деревянная машинка. Он гонял её по полу, по садовым дорожкам, а бывало и по кухонному столу — за что мама его бранила. У Мии же была мягкая тряпичная кукла с золотыми нитяными волосами. Мия наряжала её в крошечные платьица и перед сном нашёптывала ей свои секреты.

— Тим, можно мне твою машинку? — просила Мия.
Тим прижимал её к груди и мотал головой:
— Нет, моя! Ты её сломаешь.

А когда Тим просился одолжить куклу, чтобы «покатать» её в своей машинке, Мия хмурилась:
— Нет, Тим, она моя. Ты её испачкаешь.

Так и выходило, что играли они часто порознь: каждый сторожил свою любимую игрушку, и обоим становилось немножко одиноко.

Светлым утром по деревне разнеслась весть: приехала странствующая ярмарка! В лугу ставили ряды, на ветру полоскались цветные ленты, а воздух сладко пах медовыми пряниками и жареными орешками.

Тим и Мия не могли усидеть дома. Взявшись за руки, они по пыльной дорожке припустили бегом, и навстречу им донеслись скрипки и смех.

Ярмарка была полна чудес: жонглёры подбрасывали яблоки так высоко, что дух захватывало; музыканты выводили бойкие наигрыши; в лавках продавали игрушки на любой вкус. И среди всех лавок была одна, не похожая на прочие: маленькая, прикрытая выцветшей синей тканью. За прилавком сидел старик с добрым лицом и искорками в глазах.

На его столе лежали вырезанные из дерева игрушки, гладкие камни, мерцающие на солнце, и конфеты в золотой обёртке.

— Подходите, детки, — сказал старик ласковым голосом. — Продаю не только игрушки — и чуточка волшебства у меня найдётся.

У Тима глаза округлились:
— Волшебство? Правда?

Старик улыбнулся:
— Правда. Только не то, что в книжках. Это волшебство живёт у вас в сердце. Настоящее чудо случается, когда делишься.

Мия наклонила головку:
— Когда делимся?

Старик кивнул:
— Да. Игрушка, в которую играешь один, — просто дерево или тряпица. А поделишься — и она оживает смехом. Вот это и есть настоящее волшебство.

Тим нахмурился:
— Звучит не как волшебство, а скучно.
Он потянул Мию за руку и ушёл.

Мия оглянулась; старик лишь улыбнулся и помахал им вслед.

Позже в тот же день Тим увидел в другой лавке деревянную юлу — ярко-синюю, крутится как живая. Он упрашивал маму, пока та не согласилась купить.

— Можно мне попробовать? — с горячим любопытством спросила Мия по дороге домой.
— Нет! — твёрдо отрезал Тим. — Это моя. Ты её испортишь.

Мия вздохнула и промолчала.

Дома Тим снова и снова раскручивал юлу по полу. Сначала она вертелась безупречно. Но потом, от одного неосторожного взмаха, ударилась о ножку стола и треснула. Юла стала кособочиться и падать, уже не крутилась как прежде.

Тим повесил голову. Чудесная новая игрушка была испорчена.

Мия подошла и села рядом. Посмотрела на треснувшую юлу, потом на раскрасневшееся от огорчения лицо брата. Медленно протянула ему куклу.

— Вот, — тихо сказала она. — Поиграй с ней, если хочешь. Ей не жалко.

Тим удивлённо уставился на неё:
— Но… я же не даю тебе свои вещи. Почему ты даёшь мне свою?

Мия пожала плечами и улыбнулась:
— Ты грустный. Может, так тебе станет легче.

Тим осторожно прижал куклу к себе. В груди у него потеплело.

Ночью Тиму приснился сон. Будто стоит он в стране сияющих красок: небо — лиловое, трава серебрится, а воздух искрится смехом. И перед ним — тот самый старик с ярмарки.

— Снова вы! — воскликнул Тим.

Старик тихо хмыкнул:
— Я-то снова. Что-то ведь ты сегодня понял, верно?

Тим опустил голову.
— Пожалуй… Мия дала мне свою куклу, хоть я ей ничего не давал. И мне стало… хорошо. Будто я уже не один.

Старик кивнул:
— Вот о таком волшебстве я и говорил. Смотри.

Он взмахнул рукой — и в сне тут же появилась Мия с куклой на руках. А треснувшая Тимова юла в его ладонях вдруг стала целой.

Стоило Тиму протянуть Мие юлу, а Мие — дать ему куклу, как игрушки засветились. Кукла мерцала, словно звёздочка, а юла закрутилась прямо в воздухе, разбрасывая серебряные искорки. И вокруг всё ожило: деревья зацвели, запорхали бабочки, воздух наполнился смехом.

— Видишь, Тим? — мягко сказал старик. — Когда делишься, радость растёт. Удваивается, утраивается — и каждый становится богаче прежнего. Вот оно, настоящее волшебство.

Тим посмотрел на Мию: она смеялась, а юла чертила в небе серебряные дорожки света. И Тим — впервые — понял.

Наутро Тим проснулся, а сон всё ещё тёплым огоньком жил у него в сердце. Он посмотрел на Мию, которая тихо играла со своей куклой.

— Мия? — позвал он.

Она подняла глаза:
— Да?

Тим глубоко вздохнул:
— Хочешь… сегодня поиграть моей машинкой?

Её глаза засветились:
— Правда?

— Правда, — кивнул Тим. — И, может… я тоже поиграю твоей куклой. Мы придумаем им вместе приключения.

Мия вскочила и обняла его:
— Да! Давай!

Так они весь день сочиняли истории: как кукла едет в булочную на машинке, как машинка мчится по горам, а кукла ей подбадривающе машет; и будто обе игрушки смеются — словно им всегда было суждено играть вместе.

Их смех наполнил маленький домик и выплеснулся на деревенскую улицу. С того дня Тим и Мия узнали: игры становятся светлее, игрушки — веселее, а жизнь — богаче, когда делишься.

Мораль

Когда мы делимся, радость множится. Настоящее волшебство — не в том, что прижимаем к себе, а в том, что отдаём.

Продолжение сказки:

«Делиться — это волшебство» — добрая сказка на ночь о брате и сестре, Тиме и Мие, которые открывают для себя настоящую радость и волшебство умения делиться своими игрушками.